Часть 3. Три истории и один тигр. "Я бы хотел сказать пару слов про небо Зазеркалья . Чтобы назвать что-то по-настоящему черным, мы часто говорим "черное, как смоль". Но ведь смола - лишь совокупность непрерывно перетекающих друг в дуга слоев... изящное смешение оттенков, а не эталон черного. Еще приходит на ум темная бездна космоса... Но и бездна испещрена сотнями звезд, нарушающими чистоту ее цвета... Небо Зазеркалья я бы назвал надменно черным. Кажется, что его абсолютную черноту никто ни разу не смог потревожить... с самого начала времен. Вы никогда не увидите здесь горизонта. Темнота, берущая свое начало за пределами пятна света, на котором вы стоите, ровно перетекает в безразличную черноту неба Зазеркалья. Тени, сидящие у костра под этим небом, могли мне привидеться лишь забытыми королями древности. Я сразу представил себе, как одна из теней поднимается на ноги, ко мне приближается высокая фигура и произносит: ‘Раздели с нами вечность, путник’ “. Из путевых записок Олега Снежина
читать дальшеОдна из теней поднялась на ноги, ко мне приблизилась высокая фигура и произнесла: "Я же говорил, что это не этот... как его... Ганс. А ты, Ингрид, еще пари держала, что он здесь аж три дня продержится. С тебя вечером вкусный ужин!". На этом язвительная темная фигура потеряла ко мне всяческий интерес и вернулась к костру. Зато теперь ко мне направилась невысокая девушка, которую, как следовало из разговора, звали Ингрид. - Рада видеть тебя в Зеркальном Форте. Ты новенький? Недавно в Зазеркалье? Алиса, это ты его нашла? А Ганса жалко, я на него поставила... А чем ты увлекаешься? Не склонен к маниакальному психозу? Как тебе нравится в Зазеркалье? А что... - все это Ингрид успела протараторить меньше, чем за минуту, но ее грубо прервала Алиса: "Это Олег. Я подобрала его в созвездии Южного Сапога". - Олег, - на этот раз Алиса обратилась ко мне, - это Ингрид и Гильермо, знакомься... Я подошел к костру и теперь мог разглядеть всех собравшихся. Гильермо оказался высоким смуглым парнем, худощавым, если не сказать субтильным. Ингрид была его полной противоположностью: совсем невысокая, но крепкая, с очень спортивной, протренированной фигурой. Кожа у нее была молочно-белая, и даже чуть бледная, но украшенная россыпью задорных веснушек. У Ингрид волосы лежали огненно-рыжей копной, а Гильермо зачесывал назад редкие воронено-черные пряди. Взгляд у Ингрид был невероятно живым и подвижным, движения суетливыми, требующими немедленных действий. Взгляд ее компаньона, напротив, был надменно-мутным с примесью легкого презрения к окружающим. Двигался он вальяжно, так словно суетливость была чужда ему априори. Говорила Ингрид много и быстро, Гильермо же был краток и немногословен. Хотя кое-что все же объединяло этих двоих: они оба меньше всего напоминали мне королей древности. Но не буду лукавить... больше всего мое внимание привлек третий обитатель Зеркального Форта: растянувшийся у ног странной парочки ярко рыжий тигр. Тигр был некрупным, но менее грозным от этого не казался. Его невероятно грустные янтарно-желтые глаза, не моргая, уставились в одну точку. Пересилив страх перед полосатым хищником, я присел у костра и запоздало представился. - Олег... рад знакомству, - вежливо кивнул я Ингрид и протянул Гильермо руку. Гильермо не снизошел до рукопожатия. Я решил, что пора спасать положение. - Вы все, наверное, слышали много подобных историй, но я попал сюда не ради себя... Моя девушка, Аня, умирала, я был в отчаянье и ухватился пусть даже за самую призрачную возможность ей помочь. Меня встретила Алиса и привела в ваш Зеркальный форт... - Меня зовут Ингрид. Я из Йессхейма, что близ Осло... Норвегия, - этой до неприличия подвижной девушке явно не терпелось рассказать мне свою историю, - Я увлекалась особо экстремальными видами спорта. Ну... с парашютом с дома, на борде по штормовым волнам, на лыжах по лавиноопасным склонам и тому подобное. В конце концов, доигралась... Случилось так, что я сломала позвоночник. Я лежала в палате и знала, что жизнь кончена, и я никогда уже твердо не встану на ноги. Но в палате было зеркало... То, что предложила Алиса, меня вполне устроило. Я уж года полтора в Зазеркалье. Все перевели взгляд на высокого худощавого Гильермо, и тот нехотя заговорил. - Я с юга Колумбии. Работал на крупный колумбийский наркокартель, специализировался на поставках передового вооружения. Иммигрировал в штаты и был внедрен картелем в одну из подструктур ЦРУ. Я был действительно очень хорошим специалистом по вооружению, у меня были широкие полномочия, и я умудрялся организовывать от ЦРУ поставки оружия крупным заказчикам картеля. Все это длилось не один год. Но так не бывает, чтобы все всегда шло гладко... В Центральном Управлении пронюхали, что дело нечисто. Я прятался, но они шли по следу. И ладно бы штатовская агентура, они бы просто допросили и дали срок... за мной начали охоту мои же коллеги по цеху. Эти ребята хотели быть уверенными, что информация о нашем синдикате не просочится, и пощады от них я не ждал. Здание, где я прятался, было обложено силами картеля. Я стоял возле зеркала, держа у виска пистолет... так я и познакомился с Алисой. С этого дня прошло уже более трех лет. Теперь все уставились на Алису. Видимо, существовали некие правила завершения ритуала знакомства. Девушка устроилась поудобнее, выдержала самую что ни на есть театральную паузу и начала свой рассказ. - Я родилась в Йоркшире, что в старой Англии, в середине века, - Алиса задумчиво оглядела присутствующих и пояснила. - В середине девятнадцатого века. Я была из очень состоятельной семьи, училась в престижнейшем интернате и просто бредила колониальным стилем. Мои предки осваивали самые отдаленные уголки Британской Империи, и я много наслушалась об этом от своего деда. Я мечтала, как мой славный прадед, открывать для своей родины новые бескрайние просторы… новые колонии. Но уже к моему рождению Империя практически развалилась, и меня ждали не лавры колониста, а блестящее светское будущее. Я три раза пыталась сбежать “в Африку”. Но меня всегда ловили и объясняли, что моя придурь скоро пройдет. В конце концов, я так отчаялась куда-нибудь убежать, что даже начала подумывать наглотаться яду… исключительно из общественного протеста, в те времена я была на редкость истеричной особой. Но в один прекрасный день я просто взяла и шагнула в зеркало. Я перевел вопросительный взгляд на лежавшего у костра тигра. Алиса грустно вздохнула. Было видно, что я поднял тему, которую ей обсуждать нелегко. - Это Вадик, - голос Алисы дрогнул. - Он всего пару месяцев здесь… Хороший был парень… Пытался меня прикрыть от черной твари, на вроде той, что ты видел. Счет шел на секунды, оружия у него в руках не было. Вот видишь, сделал все, что мог… а я живая осталась, - голос Алисы окончательно сорвался. - Вадик был весельчак и балагур, - пришла на помощь подруге Ингрид, - очень хорошо держался… Алису спас… Мы ему все по гроб жизни должны быть обязаны. А теперь вот… Ему уже ничем не помочь… Ты не думай, он все пока понимает… - Но скоро окончательно превратится в тупого опасного хищника, - вмешался в разговор Гильермо. По тому, как косо посмотрел на него тигр по имени Вадик, эти двое друг друга сильно недолюбливали. - Вот ты представь, - на этот раз Гильермо смотрел только на меня и не на кого больше, - Вадик Алису спас. Можно сказать, подвиг совершил. А теперь лежит бревном и покорно ждет свою пулю в лоб… Я заглянул в большие грустные глаза Вадика, и увидел в них одну лишь безысходность. Глубокую… Тянущую за собой… Что по сравнению с ней все эти зеркала, морозы, черные твари… Только безысходность… без конца и края. В тот момент я первый раз сорвался. С криками: “Шли бы вы все со своим Зазеркальем”, я рванулся бежать куда-то в морозную темноту. Меня вовремя поймали и притащили обратно к костру. - Нда… - задумчиво произнесла Алиса. - А по дороге к лагерю как хорошо держался… Над костром повисла тишина. Я заговорил первым. - Если ты та самая Алиса, то откуда известная всем сказка? Что-то не сходится… - Я видела Кэрролла в зеркале. Разговаривала с ним. У Льюиса, знаешь ли, в жизни тоже были тяжелые времена, но он так и не решился шагнуть за грань… - Почему же его сказка так не похожа на все то, что я вижу вокруг? – я указал рукой в сторону расстилающейся внизу равнины. - Ты сам ответил на свой вопрос, - хмыкнула Алиса. - Это же сказка. - Вадик в таких случаях любил говорить, - перебила Ингрид свою подругу, - судить о Зазеркалье по известной всем истории - это то же самое, что рассуждать о специфике советского паровозостроения на основе мультфильма про Паровозик из Ромашково. Вадик… - голос Ингрид как-то сразу погрустнел. - Ладно, хватит болтать, - поднялся на ноги Гильермо, - пора делами заняться. И этот смуглый худощавый тип направился в другой конец лагеря. Алиса словно тоже куда-то испарилась. - Не нравится мне этот Гильермо, - сказал я Ингрид, когда все разошлись. - Алиса ему доверяет… очень сильно доверяет. Он прекрасно разбирается в оружии. Алиса сказала, что когда появился Гильермо, ей стало несравненно легче. Все мы, старожилы, в чем-то сильны, потому так долго и держимся… - грустно улыбнулась Ингрид. - А ты? – мне действительно стало интересно. - По словам Алисы, у меня невероятно устойчивая психика. Ни одного срыва за полтора года. - Ну, допустим, - я задумчиво ухмыльнулся, - вот ты из Норвегии, Гильермо из Колумбии, Алиса из Англии. Как так получается, что мы прекрасно друг друга поминаем? - Я не знаю, на каком языке мы говорим, - неожиданно возникла у меня за спиной Алиса, - но проблем с пониманием никогда не возникало. Тебя ведь уже особо не удивляет, как здесь из ничего возникают вещи. - Алиса, сколько тебе лет? - Биологически пятнадцать. Мы консервируемся в том возрасте, в котором попадаем в Зазеркалье. В теории, это бессмертие… Но договорить Алиса не успела, ее прервал вновь подошедший Гильермо. Он протянул мне старомодный пистолет. - Это кольт, - язвительно произнес наш главный специалист по вооружению. - Из таких еще на Диком Западе стреляли. Конструкция максимально проста. Твоя цель собрать и разобрать его раз сто так, чтобы ты закрывал глаза и видел его во сне… Потом попробуешь материализовать подобную штуку. - Мне почему-то кажется, что этот кольт уж больно примитивный, - я прищурился и бросил взгляд в сторону Алисиной М-16. - По-моему, ты меня просто не уважаешь? - Ты бы хоть этот кольт умудрился собрать, - Гильермо явно начал заводиться. - Докажи, что заслуживаешь моего уважения... Что дальше собирался сказать Гильермо, так и осталось для меня загадкой. Повинуясь жесту нашей предводительницы, мы оба посмотрели в сторону зеркального перешейка, со стороны которого мы с Алисой подошли к Форту. Там внизу под горой гарцевал черный всадник на черном коне. Мне сразу сделалось как-то не по себе. - Это враг, - коротко пояснила Алиса. - Это такой враг, по сравнению с которым та черная тварь, что мы видели, покажется тебе милым пушистым зверьком…
Я переезжаю на новую квартиру, и это ужасно. Последние дни свободное время занято перевозкой и распаковкой коробок. Вся квартира уже ими завалена. На квартире есть Инет, но разобраться с его оплатой и настройками я еще не успел. Поэтому здесь в дайрях долго не появлялся, пишу пока из офиса. Надеюсь хотя бы в течении этой недели дописать "Зазеркалье: билет в один конец. Часть 3. Три истории и один тигр"
Посмотрел вчера Тарантиновских Бесславных ублюдков, на этот раз РЕАЛЬНО Тарантиновских, а не производства 80-ых годов... Фильм мне понравился, я до самого последнего момента не мог понять, чем же он должен закончится, чтобы вписать его действие в реальную историческую хронологию событий. Просто в кино герои пытались поджечь французский кинотеатр, в котором одновременно собралась вся верхушка третьего Рейха во главе с Гитлером. Я до последнего был уверен, что всех героев перестреляют еще до того, как они подожгут кинотеатр, потому как в исторической действительности такого эпизода с кинотеатром не было и в помине. Но Тарантино превзошел мои самые смелые ожидания... он в 44-ом году спалил в кинотеатре Гитлера вместе с Геббельсом, Борманом и Геррингом. Так что я сделал вывод, что фильм про какую-то альтернативную реальность=))
Часть 2. Небо под ногами. "Когда вам говорят: "Это просто ужасное место!", ваша убогая фантазия услужливо подбрасывает соответствующие образы: прогнивший, заброшенный дом, темную подворотню, свалку или старое кладбище. Данное место, возможно, населено теми, кто делает его столь ужасным: бешеными собаками, зомби, скинхедами, слугами Темного Властелина, террористами или бомжами. Это место обязательно должно быть злым по отношению к вам. Но когда известный всем ямщик замерзал в глухой непролазной степи, этой самой степи судьба ямщика была глубоко безразлична. Вам никогда бы не пришло в голову назвать степь ужасным местом. Вы уж скорее сказали бы, что степь не лишена некого особого шарма... участь ямщика, увы, менее жуткой от этого не стала. Зазеркалье при первом знакомстве тоже показалось мне самым, что ни на есть чудесным местом..." Из путевых записок Олега Снежина
читать дальшеПод моими ногами раскинулось небо... Нет, начну по порядку. Я стоял в двух шагах от большого пыльного зеркала, точь-в-точь такого же, как то, что украшало больничную палату. Вот только никакой рамы у этого зеркала не было. Это был, по правде говоря, просто осколок стекла, висящий в воздухе. Зеркало, чудесным образом, излучало мягкое белое сияние, освещая небольшой пятачок, на котором я стоял. Под ногами у меня была антрацитово-черная каменистая почва, мерзлая, но при этом не скользкая. Ореола сияния странного зеркала хватало от силы метра на два-три, а дальше каменистый пейзаж уступал место непроглядной тьме. Но за пределами призрачного островка, на котором я стоял, где-то далеко внизу раскинулось небо, усыпанное мириадами звезд. Я сделал глубокий вздох, но выдохнуть был уже не в силах, боясь нарушить торжественную гармонию этого места. - Кхе-кхе, - услышал я за спиной голос Алисы, - всмотрись в зеркало повнимательнее. В зеркале я увидел столь знакомую мне больничную палату и Аню, неподвижно лежащую на кушетке. Вдруг Аня сладко потянулась, зевнула, как после приятного послеобеденного сна, открыла глаза, встала и, насвистывая легкую песенку, куда-то направилось. Что с Аней было дальше, я не знаю, так как она покинула мое поле зрения. Но это было уже не важно. Я готов был прыгать на месте, словно буйно помешанный. Я обернулся и заключил Алису в крепкие объятья. - Алиса, - голос мой срывался, - это твое Зазеркалье самое замечательное место на свете... - Может, ты не будешь торопиться с выводами, - бесцеремонно прервала меня моя благодетельница. - Кстати, меня Олегом зовут, - запоздало представился я. - Алиса, - сухо ответила девушка. Лишь теперь, стоя к Алисе вплотную, я смог повнимательнее рассмотреть свою ночную гостью. Роста в ней было от силы метра полтора. На Алисе была надета черная синтетическая куртка-пуховик, невесомая и не сковывающая движений, но при этом на вид очень теплая. На ногах - черные лыжные штаны и зимние ботинки, как Вы можете догадаться, тоже черные. А из-за спины у этой готичной снегурочки торчала длинная металлическая трубка... а точнее длинный металлический ствол. - Алиса, - я старался, чтобы мой голос звучал как можно более небрежно, - а что это у тебя за спиной? - Штурмовая винтовка M16 модификации A2, - не задумываясь, ответила девушка. - Это оружие?!?! - Да. - Зачем оно тебе? - Чтобы убивать людей. Та будничность, с которой Алиса произнесла последнюю фразу, полностью выбила меня из колеи. - Алиса, - я окончательно сдался, - расскажи мне про Зазеркалье. - И что бы ты хотел узнать? Хороший вопрос... Я много бы чего хотел узнать! Но мой первый вопрос удивил меня самого. - Почему у нас под ногами небо? - вырвалось у меня. - А с чего ты решил, что это именно небо? - прищурилась моя собеседница. - Но там же звезды... целые созвездия, - я окончательно был сбит с толку. - Это не звезды... это зеркала, - у Алисы явно был заранее заготовлен ответ на мой вопрос. - Мы просто стоим на высоком холме, а далеко внизу расстилается равнина из той же мерзлой черной дряни, что и у тебя под ногами. Долина усыпана такими же зеркалами, как это, - девушка коротко кивнула в сторону моего больничного друга. - Радиус свечения зеркала невелик, поэтому тебе кажется, что под тобой звезды. А на счет созвездий... мы именно так и называем скопления зеркал, чтобы хоть как-то ориентироваться на местности. - А как же Солнце, Луна? - у меня по спине запоздало пробежал холодок. - Здесь нет естественных источников освещения... только зеркала, но их относительно мало. Кстати, источников тепла, кроме зеркал, тоже нет, так что оденься, - Алиса достала из-за спины черный пуховик-комбинезон полярного покроя и пару тяжелых ботинок. Точь-в-точь моего размера... - Алиса, мне не настолько холодно, - попытался я тактично отказаться от неожиданного подарка. - Может, я обойдусь... - Просто ты стоишь в шаге от зеркала, Олег, - не дала мне договорить моя маленькая спутница. - Если отойдешь еще метров на пять, на месте околеешь. Я, молча, натянул протянутый мне комбинезон прямо поверх одежды и зашнуровал ботинки. - Алиса, а откуда у тебя взялся комбинезон моего размера? - эта мысль вертелась в голове и не давала покоя. - Ты что все время носила мой новый комбинезон у себя за спиной? - Правильный вопрос, - Алиса довольно улыбнулась, как будто учительница, ученик которой вспомнил наизусть всю таблицу умножения. - Я только что сотворила этот комбинезон... просто так... из ничего. Здесь в Зазеркалье каждый может мгновенно сотворить абсолютно любую вещь! - Что прямо-таки абсолютно любую? - Ограничение только по массе. По крайней мере, насотворять больше ста килограммов вещей мне еще никогда не удавалось. - А в остальном, что угодно? - Что угодно. - И даже оружие? - я коротко кивнул в сторону спрятавшейся за Алисиной спиной винтовки. - И даже оружие, - согласилась моя странная спутница. У меня в руках тотчас появилась громоздкая бандура. - Что это? - разинула рот Алиса. - Это плазмомет... грозное оружие пришельцев, - гордо заметил я. - Плазмомет, говоришь... - хитро улыбнулась Алиса. - Направь его дулом вверх и спусти курок. Я поднял ствол, надавил на спуск, ничего не произошло. Я надавил еще раз, оружие по-прежнему не подавало признаков жизни. - Почему оно не стреляет?! - не выдержал я. - А ты что действительно досконально знаешь устройство плазмомета? - Нет, конечно, а ты что досконально знаешь устройство М-16? - Да, знаю, - спокойно ответила Алиса. Между нами повисла неловкая пауза. - Одна из наиболее распространенных ошибок, допускаемых новичками, - заметила моя спутница, - это использование некачественного и непродуманного вооружения. Вот, например, граната, которая взрывается прямо у тебя в руках... - Все, все хватит подробностей... я понял. То есть я не могу сотворить никакого оружия, - констатировал я свое поражение. - Почему же никакого? - голос Алисы был полон сарказма. - Сотвори для начала хотя бы кухонный ножик. Надеюсь, ты себе представляешь, как устроен кухонный нож? Я уже решил ответить ей столь же язвительно, но буквально в следующий миг девушка потеряла ко мне всяческий интерес. Алиса резко повернулась куда-то вправо, одним движением вскинула свою винтовку, и всадила в темноту десяток пуль. Я запоздало заметил черную тень, с нечеловеческой скоростью приближающуюся к нашему зеркалу. В паре-тройке метров от нас тень рухнула. В темноте я мог разглядеть лишь очертания валяющейся на земле туши, покрытой длинным-предлинным черным мехом. В круг света попал только край массивной лапы, увенчанной пятью полуметровыми когтями. - Местная фауна? - спросил я Алису. Меня била мелкая дрожь, но я еще как-то старался держаться. - Это был человек, - подняла взгляд моя защитница. - Давно сбрендившей, но человек. "Безумие - это лучшее, что мне грозит. Тогда я самолично тебя пристрелю", - память услужливо подбросила мне фрагмент нашей с Алисой беседы. - То есть можно не только сотворять вещи, - мой голос дрогнул. - Да, можно еще как угодно менять себя, - криво усмехнулась моя ночная гостья, - в пределах плюс сто килограмм в дополнение к своему весу. Но изменяется не только тело, меняются повадки, мышление, обратно стать человеком уже невозможно. Это прямой путь к безумию... или безумие - прямой путь к превращению в какую-нибудь тварь. - Зачем они это делают? - я никак не мог понять логики. - Так намного проще выжить, - разъяснила Алиса. - Вот ты бы с кухонным ножиком много навоевал? А как выглядят шерсть и когти любой знает. Жить захочешь - еще и не на такое решишься. Ладно, пойдем в лагерь, чего нам здесь делать. - Пойдем, - машинально ответил я. Мне было все равно. Мы спускались вниз по склону холма, двигались перебежками от зеркала к зеркалу. Зеркала на склоне располагались через каждые десять-пятнадцать метров, и нам было относительно тепло. По дороге я всего один раз задал Алисе вопрос: "А почему ты носишь все черное?" - В темноте заметить сложнее... особенно снайперу. Дальше мы двигались молча. - Привал, - в какой-то момент сдалась Алиса. - Нужно отдохнуть перед самым главным рывком. - Самым главным рывком? - переспросил я. - Да, - девушка устало присела на мерзлую землю. - До следующего зеркала добрые полсотни метров, придется бежать очень быстро, чтобы не околеть на бегу. Но потом до лагеря будет рукой подать. - Лагерь... - у меня, пусть и запоздало, но начали возникать вполне определенные подозрения, - Алиса, а ведь ты, наверное, вышла из этого "лагеря" не одна? - Да, со мной был новенький... паренек по имени Ганс, но он сгинул по дороге. - Черный монстр или граната в руке? - предположил я. - Нет, все проще. Он еще по пути из лагеря подвернул ногу на дистанции между этими двумя далеко расставленными зеркалами. Человеческое тело быстро остывает... - сухо констатировала Алиса. - Больше двух третий смертей в Зазеркалье наступает именно в результате обморожения. Обычно, это единственное, на что здесь можно рассчитывать... - То есть никакой надежды вернуться в наш мир? - мне сразу стало как-то очень грустно. - Я верю, что существуют обратные зеркала, но, первое, их никто не видел, а, второе... Через обычное зеркало в Зазеркалье может попасть только один человек, впоследствии пройти сквозь него уже невозможно. Значит и для каждого пленника Зазеркалья потребуется по одному обратному зеркалу, а я до сих пор не встречала ни одного. - Почему же тогда ты в них так веришь? - Здесь в Зазеркалье всегда нужно во что-нибудь верить, должна быть какая-то цель. Не просто дожить до завтрашнего дня, а нечто большее. Иначе кончишь жизнь, как тот лохматый безумец, - при упоминании черной твари я невольно сглотнул. Больше мы не обмолвились с моей проводницей ни словом. Быстрыми перебежками мы перемещались от зеркала к зеркалу. Лишь один раз Алиса скупо похвалила меня: "А ты молодец! Хорошо держишься. До сих пор не впал в истерику". Мы взобрались на еще один холм, и я увидел прямо перед собой невероятно большое скопление зеркал. - Добро пожаловать в Зеркальный Форт, - напыщенно произнесла Алиса. Среди застывших в воздухе осколков стекла у костра сидели две темные фигуры, а у их ног растянулось что-то большое и пушистое...
С месяц назад я прочел одно из известнейших произведений мировой фантастики: книгу Станислава Лема "Солярис". Я когда-то смотрел куски одноименного фильма Тарковского и от книги, если честно, ничего особенного не ожидал. Но роман оказался невероятно сильным, глубоким, он просто пропитан внутренним напряжением, чувством необъяснимого безумия, творящегося на станции. Но главное, что мне понравилось - это рассказы об истории науки Соляристики (примерно одна треть книги), описания образований, характерных для океана Соляриса (мимоиды, симметриады, мелькальцы), столь чуждых человеческому разуму. Мы привыкли изображать внеземные формы жизни чем-то похожими на нас, людей. Солярис - это первая книга, где я смог увидеть организм по-настоящему чуждый... Под впечатлением от книги я решил посмотреть целиком Солярис Тарковского. При том, что фильм не назвать коротким (все же 169 минут), я не услышал в нем ни о симметриадах, ни о мелькальцах, ни даже об умении планеты Солярис изменять свою орбиту, чтобы не встретиться с местным Солнцем (хотя по книге - это и был главный феномен Соляриса, ставший причиной развития на планете разумного океана, способного управлять траекторией планеты). Я говорю "услышать, а не "увидеть". Не стоит винить 1972-ой год в отсутствии спецэффектов, но могли бы хоть упомянуть, ведь многие моменты из книге в фильме не показывались, о них просто рассказывалось, так сказать, за кадром. Не было у Тарковского и того страшного гнетущего напряжения, характерного для начала книги, а добавление не описанных в книге эпизодов (а если честно, то просто отсебятины) и изменение концовки явно не пошло сюжету на пользу. Но тут я узнал, что есть и новый фильм Солярис Содерберга 2002-ого года. Жанр - драма, триллер, ужасы. Значит в этом фильме могли передать то самое гнетущее напряжение книги. Спецэффекты научились рисовать, значит могли показать мимоиды, симметриады и мелькальцы. Но, чтобы разочароваться в новом фильме мне достаточно было прочесть аннотацию к нему. Первое - он был снят по мотивам ФИЛЬМА Тарковского солярис, второе - там сильно изменен сюжет, и никакой наукой соляристикой не пахнет и подавно, а третье - даже героям книги поменяли имена и роли: Хэри - теперь Рейа, Снаут - Сноу, но больше всего меня добила замена Лемовского молодого циничного доктора Сарториуса на чернокожую женщину по имени Гордон (американская полит корректность способно свести в могилу любого, как это так у Лема в книге не было ни одного негра!). В общем фильм этот я смотреть не стал и об этом не жалею... Заключение: крайне советую прочитать книгу (тем, кто ее не читал); если Вам нравятся фильмы Тарковского - посмотрите фильм, хотя, по сравнению с книгой, мне он показался очень слабым, а вот в адрес фильма Содерберга я вообще ничего кроме ругани не слышал.
Зазеркалье: билет в один конец. "Начну с главного: Зазеркалье - это самое пустое и гиблое место из всех, что вы только можете себе представить. Насколько оно ужасно? Я даже не смогу найти подходящего сравнения. Скажу только, что шагнуть сюда - это словно одним махом купить билет в один конец и подписать себе смертный приговор. Это как приставить к виску пистолет и, медленно спуская курок, наслаждаться каждой секундой утекающего сквозь пальцы времени. Зазеркалье... Если вы оказались в столь кошмарном месте, значит, вам действительно нечего терять. Здесь невозможно жить, здесь можно лишь существовать, вечно балансируя на грани безумия. Но нет ничего слаще драгоценных секунд жизни, вырванных зубами у семи смертей. Тех кратких мгновений, когда свобода и всемогущество - это не просто слова... Но я опять отвлекся. Когда-то давно я был столь же беспросветно наивен и глуп, как вы, и слово "Зазеркалье" вызывало у меня лишь сдержанную улыбку. А ведь начиналось все на удивление банально: я одиноко пьянствовал с зеркалом..." Из путевых записок Олега Снежина.
Часть 1. Та самая Алиса. читать дальше- За тебя, зеркало, - мне все сложнее было узнавать свой голос. Рюмка лениво стукнулась о зеркальную гладь, наполняя комнату омерзительным звоном. Тосты "За здоровье", "Она поправится" и "Все будет хорошо, а ведь иначе и быть не может" уже успели набить оскомину, и я пил за своего молчаливого собеседника, за старое пыльное зеркало; кажется, с самого начала времен стоящее в этой больничной палате. Спирт я раздобыл здесь же в больнице... Я давил им глубочайшую депрессию, ведь нет ничего хуже полного бессилия... Когда на твоих глазах умирает самый близкий человек, начинаешь смотреть на жизнь другими глазами. Аня была в коме. Операцию назначили на завтра, я знал, что шансов нет, и зеркало, наверное, тоже знало... Сколько таких, как я, повидало оно на своем веку. Я понял, что ему можно открыться, и оно не будет корить ни за пьянство, ни за то, что я сломался в последний момент, но... Ладно... все пустое... На дворе стояла глубокая ночь, и в палате было настолько темно, что в залитом густой чернотой зеркале я мог различить лишь свое отражение. Вдруг темнота дрогнула. В зеркале я увидел, что ко мне из-за спины приближается очень молодая девушка... или очень взрослая девочка, в темноте не разобрать. Она была одета во все черное, и единственное, что можно было отчетливо разглядеть в зеркале, было ее милое, но на удивление настороженное лицо. Я обернулся... за спиной никого не было. В голове крутилась одна единственная мысль: "допился..." - Алиса, - бесцеремонно представилась моя ночная гостья. - Что та самая... из Зазеркалья? - шутка показалась мне удачной, и я беззвучно расхохотался. - Да, та самая, - абсолютно серьезно ответила Алиса. - То есть ты не белая горячка? - Нет, - в голосе моей собеседницы не было ни капли иронии. - Ну, предполо-о-ожим, - произнес я нараспев. - Значит ты, словно добрая фея, пришла мне помочь? - Опять не угадал, - Алиса помедлила, подбирая слова. - Я всего лишь проходила мимо этого зеркала. Но раз ты меня видишь, то значит, сам можешь себе помочь. Если, конечно, цена для тебя не слишком высока... - Скажи мне, как?! - я вмиг протрезвел и был готов ухватиться за любую соломинку, пусть даже самую призрачную. - Я на все готов! Как я могу спасти Аню? - Ну, тут все просто. Если ты шагнешь в Зазеркалье, переступишь грань, а ты уже на грани, - на этих словах моя ночная гостья нервно хихикнула, - то сможешь осуществить все свои самые заветные мечты по эту сторону зеркала. - Все выглядит уж слишком заманчиво, - заговорил во мне здравый смысл. - Какую цену я должен заплатить? В чем подвох? В Зазеркалье меня прикажет казнить красная королева? Мои знания о Зазеркалье были крайне скудными, если честно не сказать никакими... Убогое воображение, подбрасывало в качестве платы за исполнение мечты лишь шляпника, да белого кролика, гоняющихся за мной по Зазеркалью заодно со всей армией красной королевы... или это из другой сказки? - Нет, все намного проще, - первый раз за время нашей беседы улыбнулась Алиса. - Обратной дороги не будет, а я почти уверена, что ты не протянешь в Зазеркалье и пары дней. Ты сойдешь с ума, тебя пристрелят, или, что более вероятно, ты просто замерзнешь насмерть... - То есть сумасшествие - это лучшее, что мне грозит, - попробовал я пошутить. - В этом случае, я хотя бы останусь жив... - Нет, в этом случае я самолично тебя пристрелю, - спокойно и буднично ответила Алиса. - Стоп, стоп, стоп, - попробовал я уйти от столь скользкой темы. - Я на все согласен. Что мне нужно сделать? Может, я должен поставить кровью на зеркале свою подпись? - Нет, что ты. Просто возьми и шагни в зеркало. Так я совершил самый большой подвиг... или самую большую ошибку в своей жизни... Нет все же, наверное, самый большой подвиг.
В последнее время я прочитал три Дьяченковских книжки: Вита ностра, Ведьмин век и Цифровой. Про Виту ностру я уже писал, но теперь у меня появилась возможность сравнить все три книги. Решил привести все, что понравилось и не понравилось, и вынести каждой из трех книг свой вердикт ...
Вита ностра: Что понравилось: книга реально интригует и затягивает. Планомерное развитие сюжета, очень яркое, вкусное описание мира во всех деталях и подробностях - это все про Виту ностру. Будни института помогли мне по-настоящему ощутить себя причастным к происходящему. И, конечно же, идея... Платоновские эйдосы, идея проекций позволили без боя и перестрелок сделать книгу остросюжетной и при этом очень умной. Что не понравилось: не понравилось два момента: очень примитивное объяснение всего на уровне глаголов, междометий и т.д. можно было и до конца оставить понятие мистических проекций и сохранять тайну; второе, что не понравилось, это концовка. Я тоже не могу придумать, чем все могло закончиться для героини, но как-то все скомкано, и, в сравнении с началом книги, ждешь чего-то более красивого и изящного. Вердикт: несмотря на недостатки, считаю книжку одним из самых оригинальных творений в современной фантастике. Перечитаю книгу... Скорее всего, даже в ближайшее время.
Ведьмин век: Что понравилось: обычно подобные книжки просто невозможно читать - нудное, никому не нужное описание скучного существования главных героев. Здесь же каждый фрагмент очень гармонично вписывается в общую картину сюжета, словно выстраиваю пазл, на котором все четче и четче вырисовывается картинка. Буквально несколькими мазками нарисован очень живой и самобытный мир, мир в котором есть ведьмы, которые не вписываются в повседневную логику. Но главное - образы главных героев. Я догадываюсь, что Насте Вереску понравилась рыжая героиня, мне же наиболее близок образ Великого Инквизитора Клавдия Стража. Он невероятно близок моей паладинистой натуре, и я ловил себя на мысли, что почти во всех ситуациях поступил бы также, как Клавдий Страж. Давно не встречал столь близкого мне по духу персонажа. Что не понравилось: концовка. К ней ничего не подводит, она наступает как-то вдруг, и, помятуя всю остальную книгу, она могла быть более яркой и захватывающей. Вердикт: до сих пор иногда повторяю четверостишие "стали мои часы, стали"... А сколько я его повторял сразу после прочтения... Книга крепко засела в душу, и воспоминания о ней вызывают слабую тоску и замирание сердца. Главного героя буду, наверное, помнить всю жизнь...
Цифровой: Что понравилось: пусть это и не лучшая книга про виртуальную жизнь, но мир онлайновой игрушки показан в книге на удивление живо. Очень заинтриговали испытания, выпавшие главному герою... чего же от него хочет странная фирма? Хорошо показано применение различных средств манипулирования: ведь люди, и вправду, просто сверхсовершенные живые компьютеры, по крайней мере на уровне основных мотивов поведения. Приятно удивил Максим, как персонаж, пока казалось, что в книжках наконец-то начали встречаться всемогущие существа, ставящие целью не захватить или уничтожить мир, а просто тихо существовать на Земле и проводить всюду Интернет. Прочитав первую половину книги я даже подумал, что она станет любимой из моих Дьяченковских, но... Что не понравилось: ...но вторая половина показала, что множество моментов в книге не согласованы, они не встраиваются в сюжетную линию, а представляют собой нагромождение фактов. Очень классно продемонстрировано, как всемогущий Максим легко обхитрил подполье (так всегда и должно быть), но идея про Землю, как сверхкомпьютер с бинарным кодом свой/чужой - это жуткий бред, испоганивший весь образ Максима, и добавленный, видно, лишь затем, чтобы внести хоть что-то глобально вредоносное в действия Максима. Концовка поучительная ( и так и должно быть, что всемогущий злодей всех победил), но оставила она у меня, увы, мерзостный осадок... Вердикт: начали прямо-таки ОЧЕНЬ за здравие, но закончили, увы, за упокой. Маловероятно, что буду перечитывать. Не уверен, что смогу кому-то посоветовать эту книжку... стыдно за бред в последней четверти книги.
Сейчас читаю "Тайный город" Панова, уже 5-ую книгу из пятнадцати, потому и не было времени писать в дайрях: вечера были заняты не тем. Эти книжки читаются легко и реально затягивают =))
В нашей родимой настольной ДнД недавно был смешной случай: игроки встретили в лесу Тимбер Волфа (такой очень мелкий и сгорбленный серый волк). Агрессиии в отношении игроков он не проявляет, хотя смотрит в их сторону с опаской. А игроки даже не знают, кто это такой: долго крутят в руках пластиковую миниатюрку, гадают, кто же это такой маленький серенький и горбатенький и, наконец, сходятся в одном - это БАРСУК! И тут волк неожиданно (и самоотверженно) кидается в бой. Игроки в недоумении: с чего это он вдруг такой неагрессивный, а тут, бац!!! и напал. И вот один закованный по самые уши в металл наемник (путешествующий с игроками) глубокомысленно изрекает: "Существует древняя легенда: если назвать волка барсуком... волк мгновенно сверепеет и яростно бросается даже в самую безнадежную схватку". Занавес! =))
Конкурент лешего В глухой непролазной лесной чащобе жил да был леший. Леший тем по праву гордился, что жители стоящего неподалеку града Путивиля, одного из самых больших городищ на земле Русской, его, хозяина лесного, как огня боялись. И не мудрено, ведь он саму княжью дружину в чащу загнал: как замахал руками-ветвями, как заревел грозное “у-у-у”, так и ринулась дружина от чудища ужасного в чащу лесную прямиком, да и сгинула там. Али дни али годы прошли с той встречи, но повстречал снова леший в лесу своем трех витязей, были они совсем ни такими могучими, как встарь, да и латы были на них совсем уж простые… в общем, тьфу а не латы. Встал леший, как обычно, к опушке задом, а к чаще да витязям передом, чтоб некуда уж было им отступать, замахал своими руками-ветвями, да заревел свое грозное “у-у-у”. Вот только витязи в чащу не кинулись, а только смотрели на него, рты разинув, а один даже стал вокруг него кругами ходить, да постыдно пялиться, а потом вдруг выпалил: “А-а-афигеть!!! Это же Энт! А в том году просто к сосне две палки привязали и табличку повесили…”. И молвил ему второй витязь: “Валить надо, ребята, на Энте же 5 хитов по правилам…”. Но не дал ему договорить витязь третий, а вмешался в разговор его дерзко: “Да ты не дрейфь, у меня же меч зачарованный! Чо зря мы его с тобой пол дня из тубы клеили?!”. Так коснулся лешего третий витязь странной палкой, что мечом они кличали, а потом он с дружиною своей отправился восвояси, все бормоча под нос себе: “Ща придем, мастеру расскажем, как этого его Энта нехилого завалили…”. А леший до сих пор рыщет по своей чащобе в поисках конкурента своего, коего Энтом кличут, ибо думает хозяин лесной, что покуда не разберется он с этим похожим на себя чудищем, все его за загадочного Энта будут принимать, и никто страшиться не будет.
В тот четверг попала мне в руки Дьяченковская книга Vita Nostra. Читал до трех часов ночи... на следующий день поймал себя на мысле, что хочу, чтобы по работе пришлось мотаться по городу и по дороге читать книжку... а вечером в одной руке держал тяжелую гантельку, а в другой книжку (тренеровка, блин, затянулась с обычных полутора до трех часов). Певые две трети книги прочитал на одном дыхании - отбрасывал книжку и снова к ней подползал (я так только "Кысь" Татьяны Толстой читал). В последней трети книги очень не понравилось только то, что так граматно вставленные в книгу эйдосы (их множество, отбрасывающее проекции... миф о пещере) стали обзывать словами (причем существительными, глаголами, междометиями), типа это одно и то же. Зачем такой примитивизм, если Речь оперирует пятимерными геометрическими фигурами... и тут бац! глаголы, междометия и гиппертекст Как будто героя долго подводили к мысле, что "мы прилетели на звездолете", а потом объяснили, что это тоже самое, что тачка для перевозки стройматериалов... и единственная классификация мезонно-зеркальных ракет с варп двигателями - это то, что они бывают 2,3 и 4-колесными. Смешно, ей богу, нет бы просто использовать простой и глубокий термин - "эйдос" и его Материальная проекция! В остальном - все прекрасно, емкие образы, мистичность, не дающая оторваться, а по яркости и детальности обстановки Дьяченки даже мэтра Лукьяненко смогли переплюнуть. В общем, книжка мне очень понравилась.
Тяжело живется в наш век всякой нечисти. Есть у меня пара зарисовок на эту тему. Вот первая из них:
Плод нетрезвого воображения Барон Фон Гулькин был самым настоящим фамильным приведеньем. Обитал он в родовом имении Фон Гулькиных в стольном городе Петербурге, и, как любое уважающее себя приведенье, любил звоном цепей попугать своих потомков… так сказать, чтоб знали. Всем барон Фон Гулькин был доволен, да вдруг, ни с того ни с сего, настал на дворе семнадцатый год. Потомки барона успешно смылись из столицы, а в имении их решением Петроградского совета был наскоро расквартирован какой-то полк. Фамильный призрак от такой наглости просто оторопел, и, столкнувшись на лестнице с одним пьяным матросом, решил звоном цепей и своим устрашающим видом наглядно показать пролетарию, кто же в доме хозяин. Матрос уставился на Фон Гулькина мутным взглядом, а потом еще и дерзко заявил: “Уходи, белая горячка. Вот протрезвею я, и тебя вообще не станет!” Весь вечер слова матроса не давали призраку покоя: “А если я и в правду всего лишь плод чьего-то нетрезвого воображения, и следующим утром возьму и исчезну, как не бывало”. Так барон Фон Гулькин и промучился до самого утра, но жизнь расставила все на свои места: “плод пьяного матросского воображения” не исчез ни на утро, ни даже после того, как через несколько дней в столкновении с эсэрами не стало и самого матроса. И теперь уже Фон Гулькину настала очередь задумываться: “А был ли вообще какой-то матрос?”. С того дня минуло много лет, а старую усадьбу не раз уж реставрировали; но фамильный призрак Фон Гулькиных до сих пор любит рассказывать местным приведеньям, заносимым в его родовое имение каким-нибудь лихим ветром , историю про пьяного матроса, который на самом деле был никаким не матросом, а всего лишь плодом его, Фон Гулькина, воображения. =))
Ну, что ж... Настала и моя очередь... Вы отмечаетесь в комментариях, а я даю три ситуации. Вы у себя в дневнике характеризуете их с точки зрения оптимиста, пессимиста и реалиста... Ситуации, которые мне выдала Veresk. 1. Твои рассказы за бешеные деньги решает купить какое-нить очень крутое издательство. Оптимист: *с неистовым огнем в глазах* Йа-а-а-х-у-у-у!!! Раз они заплатили такую нереальную сумму, они, верно, собитаются печатать мои каракули в тесненых томах с позолоченным переплетом. Нет... я слишком мелко беру, они явно уже заключили, какой-то мега-контракт на экранизацию всех моих произведений на наикрутейшей голливудской студии!!! Пессемист: *тупо уставившись в одну точку* Во, блин! Решили купить... как же! ведь не заплатят, по-любому... А если и купят, так только для сборника "Сенсационно-отвратительные рассказы". И почему все говорят, что деньги, которые мне обещают, такие уж бешенные, есле Насте за "Отрывки из жизни замечательных Вересков" обещают в 10 раз больше =(( Реалист: *внимательно вглядываясь в текст контракта* А почему это, интересно, контракт мне прислали по электронке... да еще и с ящика тыр-тыр-тыр@mail.ru... да и адрес какой-то смутно знакомый... и крайне напоминает фамилию Васи... надо будет обязательно сказать кому-то пару теплых слов... 2. Ты проспорил своему другу желание. Ты даже не подозревал о жестокости этого товарища. Короче - ты сидишь в "Шоколаднице" на Пушкинской, в мини-юбке, на каблуках, макияж, маникюр и вообще при полном параде. Через час - согласно условиям можешь бежать в туалет и переодеваться в нормальные шмотки... Всё бы ничего, но тут к тебе за столик подсел романтически настроенный вьюноша - знакомиццо! И не отстаёт ведь, а?!
Оптимист: *идиотски улыбаясь* Новые ощущения... да! да! да! Я обязательно стану лучше понимать девченок, побывав в их шкуре! Каблуки... развивают координацию! Юбка... ну-у-у... шотландцы же в них как-то ходят. А главное - как вытянется физиономия того кента, который сидит напротив, когда он увидет меня без всей этой хрени... Пессемист: *пытаясь спрятаться за бокалом коктеля, чтоб видны были только глаза* Это невыносимо!!! Из-под чертовой юбки поддувает, а каблуки - так просто изощренный инструмент пыток! А если кто из знакомых моих зайдет, это же какой позор! А еще парниша этот за стол подсел... он что совсем идиот, раз переодетого парня от реальной девчонки отличить не может. Реалист: *с наиграным безразличием* Спокойствие, только спокойствие. Сидеть тихо и не высовываться. Прикрыться зеркальцем, как будто подкрашиваюсь. А время-то тикает. Туалет рядом. Этого придурка просто игнорируем. На вопросы не отвечаем, взгляд отводим. А вот и время переодевания-то уже подходит.... 3. Ты выигрываешь мотоцикл. Причём, офигенно-злой спортбайк. И экип к нему в тон )). Оптимист: *намертво вцепляясь в руль* Отпад! Теперь я буду самым крутым-прекрутым и даже круче... я буду рассекать по ночным трассам, наперекор всем ветрам! Йа-ху-у-у! Так и не терпится вдавить газ до предела... Пессемист: *меланхолично пиная заднее колесо* Ну и нафига мне это груда металла, облепленная пластиком... я же убъюсь на первом повороте... ну если не на перевом, то на втором-то уж точно. И кто после этого будет приносить мне цветочки на могилку... Реалист: *придирчиво осматривая транспортное средство* Что ж... категория Б у меня есть... придется сдавать еще и на категорию А. Никаких оживленных трасс, пока не научусь нормально тормозить и трогаться... потренироваться лучше на каком-нибудь пустыре или на совсем пустой дороге...
@музыка:
Агата Кристи - Вива Кальман
@настроение:
пробирает на смех, представляя себя в шоколаднице =))
Енот с пушистым и уютным именем Полосатое брюшко был всегда начеку. Он осторожно вышел на опушку Енотовой рощи, огляделся и крадучись направился к дороге. читать рассказ дальше, смотреть енотовых картинок больше =)) В дорожной пыли лежала слегка помятая красная тряпочка с сиреневой каймой. Полосатое брюшко не мог даже вообразить, как кто-то мог оставить на дороге такую невероятную ценность. Енот еще раз огляделся, схватил вожделенную тряпочку и быстро потрусил в сторону рощи...
Мистер Баскэр откинулся в старомодном кожаном кресле и устало подозвал референта. - Новый целлюлозный комбинат, запущенный нашей корпорацией, так до сих пор и не вышел на полные мощности. Мне говорили, там неподалеку есть какая-то роща… кажется, ее называют Енотовой… распорядитесь чтоб к следующей недели всю ее пустили на сырье для комбината. - Господин директор, - неуверенно отозвался референт, - мы не можем так просто взять и срубить целую рощу, на каких основаниях… - Скажите, что все деревья заражены березовым гриппом. - Но такого вируса не существует… - Так объявите по всем мировым каналам, что существует. За что я вообще вам деньги плачу! И чтобы уже к понедельнику вся эта Енотовая роща превратилась в сырье для моего комбината. - Господин Баскэр, но роща довольно далеко от комбината, тот же Мильский лес намного ближе… - Какая разница. Тогда рубите не Енотовую рощу, а этот чертов Мильский лес…
Полосатое брюшко был самым счастливым енотом на свете. Он полоскал свою драгоценную красную тряпочку в ручейке и пофыркивал от удовольствия. Освободившись от оков дорожной пыли тряпочка стала еще более яркой... на зависть всем окрестным енотам. Полосатое брюшко довольно макал тряпочку в воду, поднимая фонтаны брызг. Из кустов высунулась мордочка хитрого и коварного енота по имени Любопытный носик. Полосатое брюшко сразу почуял неладное. Он ухватил тряпочку покрепче и прижал ее к груди, пытаясь укрыть свое сокровище от глаз вороватого собрата...
Президент Бэррэл нервно склонился над картой. Военный советник продолжал что-то бубнить, но президенту все никак не удавалось сосредоточиться. - …мы не можем просто вторгнуться на территорию противника, ведь мировая общественность… - Так сделайте вид, что это противник напал первым, - бесцеремонно прервал его президент. - Мы способны сымитировать ядерный удар с территории противника по какому-нибудь городишку… например, по Делимрэккэнвилю, что близь Енотовой рощи… - Но там же живые люди, - возмутился президент Бэррэл. - Да какие еще люди, - махнул рукой советник, - Там население меньше десяти тысяч. Это же смешно. - И вправду смешно, - нехотя согласился президент, - Готовьте операцию. Делимрэккэнвильская агрессия, - задумчиво произнес Бэррэл, - это как-то не звучит… ударьте лучше по Ринсту. Ринстская агрессия звучит лучше...
Красная тряпочка зацепилась за особо назойливый куст репейника, и Полосатое брюшко все никак не мог за нее ухватиться. Он сел на землю и растеряно посмотрел на разлапистый куст. Тряпочка развивалась по ветру причудливым флагом, хотя коварный репейник никак и не хотел ее отпускать. Ручеек был довольно далеко, но Любопытный носик, возможно, уже взял след. А если так, то ничто не остановит енота полоскуна на пути к его красненькой цели с сиреневой каймой. Героическим усилием Полосатое брюшко вырвал свое сокровище из цепких лап могучего репейника... но, не рассчитав силы, енот кубарем покатился по склону, напоминая красно-полосатый вихрь...
Созерцающий-Эфирные-Волны предстал перед Творящим-Протяженность-В-Вакууме. - Вера последний оплот разума. Знание порождает веру. Я субъективен, но знание мое абсолютно, - реликтовый голос Творящего-Протяженность-В-Вакууме наполнил пустоту смыслом, - Свет миллиардов звезд шепчет мне, что ты создал Распылитель Галактик, но нет у меня веры голосам звезд, и не верю я тебе… Распыли галактику Млечный Путь, укрепи мою веру и развей мою скуку. - Что вера твоя пред истиной! - голос Созерцающего-Эфирные-Волны был исполнен такой ярости, что ближайшие звезды начали гаснуть, - Мне не нужно и доли мгновения, чтобы расщепить Млечный Путь, и я свершил бы это немедля, но сие лишь укрепит тебя в мысли о слабости моей. Я лучше расщеплю ту далекую мегагалактику и ты узришь мое всесилие!
Полосатое брюшко пытался пролезть в норку. Нора у него была большая, но енот умудрился отъесть за лето такие бока, что даже свой родной дом казался ему маленькой норкой. В любое другое время Полосатое брюшко гордился бы своей повышенной упитанностью, но сейчас на кону стояла судьба красной тряпочки. Из кустов уже посверкивал своими хитрыми глазками енот Любопытный носик. Полосатое брюшко изо всех сил ломонулся домой. С потолка норки начала сыпаться земля, стенки ее задрожали... но выстояли. Корни старого дуба крепко держали форму енотьего лаза. Полосатое брюшко скрылся в норе, не забыв прихватить с собою свое сокровище. Но напоследок не удержался: высунулся из своего домика и показал вороватому Любопытному носику язык...
Мистер Баскэр презрительно подписывал бумаги в своем кожаном кресле, президент Бэррэл сердито склонился над мировой картой, а Творящий-Протяженность-В-Вакууме величественно искривлял алмазное сияние вечности. И каждый из них считал, что во всем этом мире один лишь он по-настоящему прав. Но только енот полоскун с пушистым и уютным именем Полосатое брюшко знал такую правду, которая была всем правдам правда: НА СВЕТЕ НЕТ НИЧЕГО ДОРОЖЕ, ЧЕМ КРАСНАЯ ТРЯПОЧКА С СИРЕНЕВОЙ КАЙМОЙ!
Андрей Болконский хандрил... Нет, нет, все шло удивительно чинно, и даже лучше, чем стоило ожидать в его положении. Но Андрей хандрил... Он лежал на простой, и если так можно выразиться, по-военному сколоченной койке и смотрел куда-то в потолок. Беспросветная тоска накатывала на князя мертвенно-черными волнами... Степан вошел неслышно. - Ваше Сиятельство! - привычно залепетал хорошо поднаторевший в своем деле слуга, - Чай опять Вам не спится... - Степанушка, дай-ка мне ружье, - на лице Болконского заиграла улыбка - Вы бы побереглись, барин, - не спешил сдаваться Степан, - Эта Ваша охота Вас совсем в могилу сведет, и всех нас, грешных, вместе с Вами... - Степан, ружье! - в голосе князя прорезались стальные нотки. Ружье приятно холодило руку. Ствол был неимоверно длинным, и по нему бежали отблески разноцветных огоньков. Андрей примерял свой охотничий костюм. Костюм тот был чугунно-неподъемным... и в то же время легче лебяжего пуха. Болконский привыкал к костюму, а костюм привыкал к Болконскому. И вот уже князь смог легко согнуть руку и словно пушинку вскинуть трехпудовую бандуру, прозванную ружьем... Лодка привычно рассекала волны. Андрей Болконский стоял на корме и нервно вглядывался в горизонт. Ружье князь держал на изготовку: охота она и есть охота,всякое случается... Андрей возвышался тяжелым стальным силуэтом на фоне парящей в облаке брызг лодки. Берегов Континента еще не было видно, но сквозь монотонный плеск волн уже пробивалась мелодичная трель, отдаленно напоминающая пенье соловья. Это причудливый циферблат на правом рукаве "охотничьего костюма" затянул заунывную песню... тревожную трель счетчика Гейгера. Континент был отравлен. Горстка авантюристов, горячо желавших выжить, уже много поколений жила на нефтяной вышке, средь бурных волн океана. Здесь можно было ловить рыбу, иногда эту рыбу даже можно было есть, а злая радиация как ни старалась, так и не смогла дотянуться до нефтяной платформы своей костлявой рукой. Сам же Андрей страстно любил свой белоснежный катер, а катер, в свою очередь, страстно любил бензин, как и большинство вещей, привезенных Болконским с Континента. И это делало князя все более и более привязанным к нефтяной вышке. А еще у Андрея был сей удивительный охотничий костюм: десять пудов силовой брони, напичканной сервоприводами, и неподъемная пушка, наивно прозванная ружьем. Только в такой десятипудовой одежке можно было разгуливать по отравленному Континенту. Андрей зарекся, что если раздобудет на берегу еще хотя бы с десяток таких силовых костюмов, то обязательно назовет свою горстку смельчаков каким-нибудь красивым именем... как в старину... Форпост, Цитадель... нет, нет, лучше Анклав... да, да, именно Анклав! Но пока у Болконского был только один комплект брони, и тот, не ровен час, как норовил сломаться. Андрей абсолютно не понимал, как силовой доспех работал, одно он знал точно - бензином тут не поможешь. А не будет костюма - Андрей Болконский, последний кормилец, с Континента уже ничего не привезет. А на платформе-то ничего сами делать не умеют... В общем, об этом лучше было даже не думать... Андрей плохо представлял себе довоенный быт, с тех времен у них осталась только кипа бумаг про всякую технику, да одна книжка... Она, кажется, называлась"Война и мир". Там как раз писалось, как жили люди до войны. Отец даже назвал Андрея, как-то по книжке... а по книжке - значит правильно. Болконского все звали князем, и негласно считали своим предводителем. А Андрей, как и несколько поколений его предков, пытался возродить на платформе довоенную жизнь. У него пока плохо получалось танцевать мазурку в силовой броне, но он очень старался... Ведь раньше это как-то делали. Но, главное, князь Андрей Болконский верил, что сможет сделать таким же, как в книге, свой Мир после войны...
@музыка:
Аукцион "Дорога"... Я сам себе небо и луна...
Я тут решил отобрать 5 стихотворений или коротких песенок, чтобы они были именно про меня... рассказывающие обо мне многое... такие, как будто я бы их сам написал, причем про себя самого... автобиографичные, в общем. Выкладываю в виде заметки, может кто-нибудь даже подхватит мою инициативу =)) 5 фрагментов про меня... 1) Я верно болен: на сердце туман, Мне скучно все, и люди, и рассказы, Мне снятся королевские алмазы И весь в крови широкий ятаган.
Мне чудится (и это не обман), Мой предок был татарин косоглазый, Свирепый гунн… я веяньем заразы, Через века дошедшей, обуян.
Молчу, томлюсь, и отступают стены — Вот океан весь в клочьях белой пены, Закатным солнцем залитый гранит,
И город с голубыми куполами, С цветущими жасминными садами, Мы дрались там… Ах, да! я был убит.
Николай Гумилёв. Наверное, я просто романтик...
2) Шли два бога в чистом поле летним вечером. Теплый ветер гнался по небу за тучами. День субботний - значит, богу делать нечего, Вот и шли они, беседуя задумчиво.
Первый бог сказал: "Вчера я позабавился - Создал новый мир в порыве вдохновения, Только девушке моей он не понравился, И разрушил я его без сожаления".
А второй сказал: "И я вот тоже мучаюсь: Люди, созданные мной, в меня не веруют. я послал бы им мессию так, при случае, Но, боюсь, они распнут его, наверное".
Был закат как будто выкрашен фломастером. Шли два бога, пили пиво, пиво пенное. Шли два бога, два поэта, юных мастера, И смотрела на детей своих Вселенная.
Филегон. Я ведь все-таки ДнДшный Данжеон Мастер =))
3) Я так давно родился, что слышу иногда, Как надо мной проходит зеленая вода, А я лежу на дне речном, и вижу из воды Далекий свет, высокий дом, зеленый луч звезды...
Арсений Тарковский, но это сокращенная версия, которую вы, верно, видели у Фрая
4) Когда я ночью жду её прихода, Жизнь кажется, висит на волоске. Что почести, что юность, что свобода Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало, Внимательно взглянула на меня. Ей говорю: « Ты ль Данте диктовала Страницы Ада?» Отвечает: « Я... »
Анна Ахматова. Ведь в душе я немножко поэт...
5) Среди бесчисленных светил Я вольно выбрал мир наш строгий И в этом мире полюбил Одни веселые дороги.
Когда тревога и тоска Мне тайно в душу проберется, Я посмотрю на небеса, И сердце сразу улыбнется.
И если мне порою сон О милой родине приснится, Я так безмерно удивлен, Что сердце начинает биться.
Ведь это было так давно И где-то там, за небесами. Куда мне плыть — не всё ль равно, И под какими парусами?
Николай Гумилёв. Моей милой родиной навсегда останется Сибирь, а Москва - тем самым вольно выбранным строгим миром...
Читая дневник Империалистического ястреба, наткнулся на очень интересную заметку с фрагментами, взятыми из ее любимых книг (в основном, начало предисловия или первой главы). Вот и я решил написать такую же заметку и откопал в электронном варианте книг 18 (примерно две трети моих любимых) и собрал из их фрагментов заметку. Возможно, и вы узнаете под какими-то из номеров свои любимые книжки, или захотите узнать название книги, чтобы впоследствии ее прочитать =))
18 фрагментов из моих любимых книг 1) Бывают дни, когда все не ладится. Нога с кровати опускается не в тапочек, а на спину любимой собаки, с перепугу цапающей тебя за щиколотку, кофе льется мимо чашки — и прямо на свежую рубашку, дойдя до метро обнаруживаешь, что позабыл дома документы и деньги, а возвратившись домой понимаешь — ты их не забыл, а потерял. Вместе с ключами. Но случается и наоборот. Встаешь бодрым и с приятными воспоминаниями о приснившемся сне, вчерашний насморк за ночь прошел бесследно, яйца удается сварить «в мешочек», подруга, с которой разругался накануне, звонит сама и просит ее простить, троллейбусы и автобусы подкатывают, едва ты подходишь к остановке, начальник вызывает к себе и сообщает, что решил поднять тебе зарплату и выплатить премию. Таких дней я опасаюсь больше...
2) Опять, о господи, явился ты меж нас За справкой о земле, - что делается с нею! Ты благосклонностью встречал меня не раз - И вот являюсь я меж челядью твоею. Прости, не мастер я по части громких слов; но если б пышный слог я в ход пустить решился, Сам рассмеялся б ты - ручаться я готов, - Когда б от смеха ты давно не отучился.
3) Садитесь рядом. Садитесь, это будет долгая история. Я и сам не знал, насколько долгая, когда начинал ее рассказывать. Вы любите страшные сказки? Я — нет. Во всяком случае, мне так казалось. Но нам редко дано делать лишь то, что мы любим. Главное, что следует запомнить вначале — эта сказка не о вас. Она могла случиться, и она может случиться, но только не с вами. Вы в безопасности, в мире, который тверд и надежен. Вас нет в этой сказке, и если даже вам покажется обратное — вы ошиблись. Поверьте. И если вы дочитаете до конца, а нечто темное коснется вас — не пугайтесь. Просто страшная сказка, которую рассказывают страшные люди. Эта сказка не о вас. Но если однажды ночью вы проснетесь в пустой квартире от щелчка выключателя, не спешите поднять голову и спросить «Кто там?» Возможно, это окажетесь вы сами.
4) С самого начала надо определить свое место в жизни, чтобы не уподобиться маятнику. Это известно каждой сестре Бене Гессерит. И Муаддибу, подданному падишаха Шаддама Четвертого. Особое внимание надо обратить на то, что он жил на планете Арракис. Пусть не введет вас в заблуждение, что родился он на Каладане и там провел первые пятнадцать лет своей жизни. Настоящая его родина -- Арракис, планета, более известная под названием Дюна.
5) Station: In all the world of the drow, there is no more important word. It is the calling of their, of our religion, the incessant pulling of hungering heartstrings. Ambition overrides good sense and compassion is thrown away in its face, all in the name of Lloth, the Spider Queen. Ascension to power in drow society is a simple process of assassination. The Spider Queen is a deity of chaos, and she and her high priestesses, the true rulers of the drow world, do not look with ill favor upon ambitious individuals wielding poisoned daggers.
6) Месяц лил сияние на гладкие гранитные валуны. В тишине слышался только плеск черных волн да шелест листвы на другом берегу. Вдруг темнота дрогнула и зашевелилась, и на скалы со всех сторон стали наползать гибкие темные тени. Блеснули в лунном свете остро отточенные когти. Желтым тревожным светом вспыхнули во тьме глаза. И вдруг, словно повинуясь тайному сигналу, тени схлестнулись друг с другом - и скалы как будто ожили. Началась неистовая кошачья драка с воем, шипением и визгом.
7) В уездном городе N было так много парикмахерских заведений и бюро похоронных процессий, что казалось, жители города рождаются лишь затем, чтобы побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть. А на самом деле в уездном городе N люди рождались, брились и умирали довольно редко. Жизнь города N была тишайшей. Весенние вечера были упоительны, грязь под луною сверкала, как антрацит, и вся молодежь города до такой степени была влюблена в секретаршу месткома коммунальников, что это мешало ей собирать членские взносы.
8) Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит что-то неладно. Я ощутил это, едва проснувшись. Правда, когда мысль моя заработала более четко, я засомневался. В конце концов не исключалось, что неладное происходит со мной, а не с остальным миром, хотя я не понимал, что же именно. Я недоверчиво выжидал. Вскоре я получил первое объективное свидетельство: далекие часы пробили, как мне показалось, восемь. Я продолжал вслушиваться напряженно и с подозрением. Громко и решительно ударили другие часы. Теперь уже сомнений не было, они размеренно отбили восемь ударов. Тогда я понял, что дело плохо.
9) В ту зиму, незадолго до Шестинедельной войны, мы с котом Петронием Арбитром жили на старой ферме в штате Коннектикут. Сомневаюсь, сохранился ли дом до сих пор. Он попал в зону ударной волны от Манхеттэнского взрыва, а старые каркасные дома горят, как папиросная бумага. Даже если он и выстоял, вряд ли кому придет в голову арендовать его - в тех местах выпали радиоактивные осадки.
10) На чердаке, где весенними днями нежно шуршал по крыше дождь, где декабрьскими ночами ты чувствовал близкую — какие-то дюймы — пелену снега, прозябала Тысячу-Раз-Пра-Прабабушка. Она не жила, но и не была навеки мертвой, она... прозябала. И теперь в преддверии Великого События, накануне Великой Ночи, теперь, когда близился радужный фейерверк Семейной Встречи, нужно было ее навестить!
11) Когда Румата миновал могилу святого Мики - седьмую по счету и последнюю на этой дороге, было уже совсем темно. Хваленый хамахарский жеребец, взятый у дона Тамэо за карточный долг, оказался сущим барахлом. Он вспотел, сбил ноги и двигался скверной, вихляющейся рысью. Румата сжимал ему коленями бока, хлестал между ушами перчаткой, но он только уныло мотал головой, не ускоряя шага. Вдоль дороги тянулись кусты, похожие в сумраке на клубы застывшего дыма. Нестерпимо звенели комары. В мутном небе дрожали редкие тусклые звезды. Дул порывами несильный ветер, теплый и холодный одновременно, как всегда осенью в этой приморской стране с душными, пыльными днями и зябкими вечерами.
12) …Когда мне не работается – а в тот день был именно такой случай, – я обычно беру свой «Салют», заряженный цветной пленкой, и иду в город. Хожу по улицам, иногда снимаю кое-что, а в основном просто смотрю по сторонам. «Изучаю жизнь». Всего два слова, но они подводят под мое безделье мощную теоретическую базу, и совесть успокаивается. В таких многочасовых, без всякой цели и плана прогулках иногда возникает пронзительное ощущение, что вот-вот произойдет нечто для меня очень важное или даже происходит уже, но не здесь, а в другом месте, может быть, за ближайшим углом. Я охотно поддаюсь этой иллюзии и начинаю кружить по улицам, беспорядочно меняя маршрут, напряженно всматриваясь и вслушиваясь, чтобы не пропустить, выражаясь высоким слогом, знака судьбы.
13) Рассказ у нас пойдет в особенности о хоббитах, и любознательный читатель многое узнает об их нравах и кое-что из их истории. Самых любознательных отсылаем к повести под названием "Хоббит", где пересказаны начальные главы Алой Книги Западных Пределов, которые написал Бильбо Бэггинс, впервые прославивший свой народец в большом мире.
14) Эдселю хотелось кого-нибудь убить. Вот уже три недели работал он с Парком и Факсоном в этой мертвой пустыне. Они раскапывали каждый курган, попадавшийся им на пути, ничего не находили и шли дальше. Короткое марсианское лето близилось к концу. С каждым днем становилось все холоднее, с каждым днем нервы у Эдселя, и в лучшие времена не очень-то крепкие, понемногу сдавали. Коротышка Факсон был весел — он мечтал о куче денег, которые они получат, когда найдут оружие, а Парк молча тащился за ними, словно железный, и не произносил ни слова, если к нему не обращались.
15) У сэра Джуффина Халли, безупречного практически во всех отношениях джентльмена, имеется одна единственная скверная привычка, каковой, впрочем, совершенно достаточно, чтобы свести в могилу человека, вынужденного ежедневно иметь с ним дело: шеф просто обожает будить хороших людей в самое неподходящее время. Грешные Магистры, иногда я начинаю почти искренне сожалеть о том, что мы с ним не проживаем гденибудь на территории моей «исторической родины», в не слишком уютном, но зато простом и понятном мире, где деспотический начальник, возжелавший силой извлечь своего заместителя из сладкой тьмы сновидений, вынужден использовать примитивные технические средства связи типа телефона, пейджера или, на худой конец, посыльного, которому поручается жалобно мяукать под дверью несчастной жертвы до победного конца.
16) - ...Вероятно, вашим первым серьезным открытием, доктор Пильман, следует считать так называемый радиант Пильмана?... - Послушайте, земляк. Радиант Пильмана - это совсем простая штука. Представьте себе, что вы раскрутили большой глобус и принялись палить в него из револьвера. Дырки на глобусе лягут на некую плавную кривую. Вся суть того, что вы называете моим первым серьезным открытием, заключается в простом факте: все шесть Зон Посещения располагаются на поверхности нашей планеты так, словно кто-то дал по Земле шесть выстрелов из пистолета, расположенного где-то на линии Земля-Денеб. Денеб - это альфа созвездия Лебедя, а точка на небесном своде, из которой, так сказать, стреляли, и называется радиантом Пильмана.
17) Звонко плеснув, метнулась в глубину рыба. Жарко. Дурманит духом свежескошенной травы, земли, лета. Солнечные лучи сквозь крышу оранжереи заливают густую зелень и ослепительно вспыхивают на ленивых волнах, расходящихся по маленькому прудику. По дорожке среди высоких помидорных кустов лёгкой походкой идёт девочка лет тринадцати или четырнадцати. Её одежда собралась из разодранной на плече грязно-белой майки, когда-то красных шортов и тёмного линялого рюкзачка за спиной. На первый взгляд, это обычная девочка-подросток, худенькая, с тонкими чертами весёлого лица, длинными спутанными волосами и поцарапанными острыми костяшками коленок.
18) В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появилось двое граждан. Первый из них – приблизительно сорокалетний, одетый в серенькую летнюю пару, – был маленького роста, темноволос, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а аккуратно выбритое лицо его украшали сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй – плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке – был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках. Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, ... а молодой спутник его – поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный.
К квазару приближался исследовательский корабль. Из-за обилия внешних антенн корабль смутно напоминал новогоднюю ёлку. - Ближе подходить опасно, - процедил сквозь зубы капитан Шацик, - крутите свою шарманку прямо здесь! - Следов планеты не обнаружено, - пробормотал глава исследовательской группы профессор Бернст, - но сигналы шли именно отсюда... - Так какого черта я гнал эту посудину через всю галактику! - не унимался капитан, - Внеземной контакт! Формулы Дрейка! Собратья по разуму! - По представлениям современной науки белковые организмы не могут выжить вблизи квазара, - пытался оправдаться профессор, - но негэнтропия здесь столь высока... - А какого лешего ей не быть высокой, если это квазар! - гаркнул капитан, давая понять, что разговор окончен. Профессор Бернст так надеялся найти разумную жизнь...
Сияющий-Сквозь-Южный-Крест ждал. Ждать - это то, что он умел делать лучше всего. В потоке нарушающей его сон вечности, Сияющий-Сквозь-Южный-Крест почувствовал странную металлическую пылинку, за мгновение промчавшуюся вблизи него. Квазар осознал, что уровень негэнтропии пылинки сильно превышает норму, но она состояла из молекул... Никакой плотной электронной структурой квазара от нее и не пахло. Сияющий-Сквозь-Южный-Крест с горечью вспомнил слова Дарующего-Свет-С-Начала-Времен... Собратья по разуму не могут иметь молекулярную структуру. Квазар с поэтичным именем Сияющий-Сквозь-Южный-Крест так надеялся найти разумную жизнь...
Взвизгнула резина, и по трассе стрелой промчался зеленый морок... - В ее движениях чувствуется нехаррактерная торопливость, - сказал незаметный, словно тень, парень своему спутнику. - Она просто закрывает сезон, брат... Прости ей эту излишнюю неосторожность. - Это уж слишком! Наивно верить в то, что Хранители дорог всесильны, - фыркнул Рик, бросив сердитый взгляд на меланхоличного Сайлеса. - Пока они верят, мы всесильны. - задумчиво ответил его брат...