Замкнутый круг
Погода для начала октября казалась более чем сносной. Дождя не было, и мы небольшой группой продвигались по не успевшей еще раскиснуть грунтовой дороге.
На страйкболе я был впервые. Один мой друг много лет уже увлекался «страйком» и предложил мне поучаствовать в игре в качестве штатного фотографа. Поэтому поверх пестрого военного камуфляжа на мне был одет ярко-оранжевый жилет. «Чтоб тебя противники с бойцом не спутали и ненароком фотоаппарат твой не попортили», - пояснил он мне перед началом игры.
На ходу я пытался просматривать отснятые кадры. В один из них в последний момент «успела вписаться» девчонка в зеленом пятнистом камуфляже, сделавшая себе из осенних листьев довольно милые то ли кошачьи, то ли лисьи ушки.
читать дальше- Ты ее знаешь? – спросил я возглавлявшего нашу группу бойца с позывным Дрозд.
- Знаю, - ответил он, всматриваясь куда-то в сторону позиций противника, - это Коромысло.
- В смысле?!
- В смысле, позывной у нее такой.
Я серьезно задумался, как вообще можно в здравом уме назваться Коромыслом. Дрозд нехотя пояснил:
- Коромысло – это часть спускового механизма у той же снайперки. Хотя, может, эта девчонка просто на славянской тематике помешена. Черт ее знает. Ты, Фагот, лучше вперед смотри, мы в любой момент под обстрел попасть можем.
Позывной Фагот я выбрал себе перед самой игрой. Из всей движущейся по дороге группы я один был «вооружен» фотоаппаратом, остальные держали наготове немецкие Шмайссеры. Реплики этих легких и удобных автоматов, которые сами страйкболисты гордо величали «приводами», метрах на тридцати отлично могли поливать укрепления противника очередями белых пластиковых шариков. И учитывая силу выстрела из подобной пневматики, появляться на игровом поле без защитных очков строго воспрещалось.
Я оторвался от фотоаппарата и снова поинтересовался у всматривавшегося куда-то вперед Дрозда:
- А что мы вообще по сценарию делать должны?
- Противников отстреливать. Всех у кого, как у нас, камуфляж пятнистый подрядили за немцев играть. Великая Отечественная это, битва за Москву.
Другой боец, в отличие от Дрозда, видимо, более серьезно относившийся к игровой вводной, пояснил:
- Мы сейчас идем по дороге, по которой немецкие войска двигались на Можайск, уже на подступах к Москве. Игра рассчитана на двое суток и посвящена обороне небольшой деревни Корково. Именно ее мы по сценарию и идем штурмовать. Хотя там давно уже никакой деревни нет. Одна трава, да дома покосившиеся. У меня в этой деревне бабка жила, и если честно, не было там никогда немцев.
- Странно, - военную историю я знал и был немного удивлен, - немцы же припасами, откуда только можно, пытались разжиться. А тут им совсем по пути было. Просто рукой подать.
- Говорю то, что от бабки слышал. Немцы в деревню не заходили.
Свернув с дороги, мы сквозь густую траву двинулись к опушке леса. По подсчетам Дрозда выходило, что если двигаться напрямик, до деревни нам оставалось минут двадцать.
Углубившись в лес на какие-то пару сотен метров, один из бойцов наткнулся на целый выводок грибов-лисичек, сразу за которым начиналась большая круглая прогалина. Дрозда остановка не порадовала. Видимо, с других сторон к деревне направлялось еще несколько групп «немцев», и наш командир не хотел оказаться последним.
Но сбором лисичек дело не ограничилось. Ближе к дальнему краю прогалины из земли в нескольких местах торчали верхушки практически не проржавевших военных касок.
- Это ж трофейная, немецкая, - сгрудились вокруг одной из касок бойцы.
- А вон там, в паре метров, из земли автоматный ствол торчит!
В совокупности, на прогалине было обнаружено три каски и три немецких ствола, а также множество клочков военной формы, не оставлявших сомнений в том, кому это богатство могло принадлежать.
- Как-то мне в это не верится, - чуть слышно проговорил боец, бабка которого жила неподалеку, - тут после войны явно должны были черные археологи поработать. Да и каски уж слишком новыми выглядят.
- Ладно тебе, Картер, - вмешался в разговор Дрозд, - нам сейчас только и таскаться со всем этим хабаром. Прогалина заметная, вон вся по кругу грибами поросла. Вернемся после игры и все заберем.
Мы двинулись дальше, но буквально через пару минут вышли точь-в-точь к такой же проплешине. На ней посверкивало еще три трофейных каски. Бойцы радостно засуетились.
- Их что тут ровно по трое, на каждой поляне полегло!?
- Темп не сбавлять, - рявкнул в ответ Дрозд, - иначе мы так до ночи не поспеем!
Еще больше всех удивила третья прогалина с торчащими из земли касками. Тут уж отряд волей-неволей остановился. Картер носком сапога начертил на бурой земле крест - трава на прогалине не росла, - и скрылся за ближайшими деревьями. Каково же было наше удивление, когда боец вышел из-за кустов на противоположной стороне поляны. До народа медленно начало доходить.
- Ведьмин круг, мать его… – процедил Дрозд сквозь зубы.
- Как не называй, лучше нам от этого не станет, - поддержал командира Картер.
- Так… всем собраться в центре поляны и слушать сюда, - попытался не допустить паники Дрозд. – Кто и что знает про эту фигню?
Бойцы начали сбивчиво рассказывать то, что слышали.
Я тоже кое-что знал про Ведьмины круги. Они представляли собой грибные кольца, в центре которых не росла трава. Считалось, что ее вытаптывают собирающиеся на шабаш ведьмы. В Англии такие места называли «кругами фей». Сути это не меняло. Просто по британским поверьям траву в центре вытаптывали танцующие фэйри.
- Считалось, что тот, кто зашел в круг потанцевать с феями, живым уже не возвращался, - Картер глубокомысленно кивнул в сторону торчащих из земли касок.
Только сейчас мы заметили, что никаких костей на поляне не было. Лишь автоматы, каски и, словно бы пропущенные через гигантский шредер, лоскуты военной формы.
Я судорожно сглотнул.
- Есть и вполне научное объяснение про разросшуюся грибницу, высасывающую все соки и не дающую расти траве, - выдвинулся вперед еще один боец. – Но никто не знает, почему вдруг грибы начинают образовывать круги. А если они просто тянутся к таким вот пространственным аномалиям. Вы слышали что-нибудь про Ленту Мёбиуса? Это такая абстрактная фигура, закольцованная через четвертое измерение. Чем бы все это не было, ведьминым проклятьем, проделками фей или неизвестным физическим явлением, мы, похоже, находимся в подобии этой ленты.
- Меня больше беспокоит другое, - снова вступил в разговор Дрозд. – Трое немецких солдат явно умерли здесь не от голода. Когда по поверьям начинали «танцевать феи»?
- Ночью, - коротко ответил Картер и поднял глаза в быстро темнеющее небо.
- Возможно, «пляска» понятие образное, - продолжал гнуть свою линию поклонник Ленты Мёбиуса. – Ночью пространство может просто начать скручиваться в бараний рог. И там уж не важно повылазят ото всюду черти, или сработает этакий «эффект мясорубки»...
- Все, обсуждение закончено, - прервал его Дрозд, - сейчас мы делимся на пары и пытаемся понять, со всех ли сторон все одинаково плохо.
Оказалось, что со всех. Куда бы мы ни пошли, выходили ровнехонько на противоположном краю проплешины. Только с одной стороны лес упирался в отвесный обрыв, вдоль которого текла река. Река была не очень широкой, но ее противоположный берег в сумерках проглядывался плохо.
- Обрыв не высокий, - подытожил поиски наш командир. - Кто лучше всех умеет плавать? Нужно проверить «закольцован» ли противоположный берег реки.
Вызвался один из бойцов. Битый час мы стояли возле скинутого им снаряжения и ждали. Боец так и не вернулся.
- Это еще ничего не значит, - тихо проговорил Картер, - вода в реке холодная, октябрь все-таки. Он мог вообще до берега не добраться. А если и добрался, кто знает, что за дрянь может начинаться на другом берегу.
Тем временем на небе появились первые звезды. Народ стал беспокойно перешептываться: на прогалине начал задувать какой-то странный ветерок. И чем сильнее он становился, тем больше крепло в душе ощущение чего-то жуткого и недоброго…
Тут уж снаряжение побросали все. Я уж не помню, как ринулся в ледяную воду. Наверное, инстинкт самосохранения вынес меня к противоположному берегу. Потому как единственное, что вспоминается из всего последующего горячечного бреда - это как я валялся утром на берегу и смотрел на отражающееся в воде высокое разлапистое дерево.
Более-менее связные воспоминания вернулись ко мне только в больнице, где я вместе со всей страйкбольной командой лежал с тяжелым воспалением легких. Врачи ни как не могли понять, с чего это группа взрослых здравомыслящих парней разом бросилась в ледяную воду.
- Мне кажется, нас тогда спасла текучая вода, - заметил как-то раз Картер. – Ведь нечисть во всех поверьях не может ее пересечь. Да и если вспомнить про «закольцованное» пространство… Может, аномалии просто не хватило сил включить в себя такой объем движущейся воды. Ведь ее «закольцованный» край находился буквально в паре метров от кромки прогалины…
Но меня, если честно, все эти гипотезы волновали в последнюю очередь. Существовала проблема гораздо более насущная: моя камера, весь набор объективов, не говоря уже об отснятом материале, навечно остались лежать на безымянной проплешине рядом с тремя немецкими автоматами и поблескивающими на солнце касками.